► Аудио

Жизнь с верой в Россию

Печальное известие из Лихтенштейна. На 106-м году скончался барон Эдуард Александрович фон Фальц-Фейн, русский дворянин, подданный этого княжества. Хотя практически всю жизнь он прожил за пределами нашей страны, он всегда считал себя русским человеком и его девизом было: верю в Россию! Отставляю в стороне его меценатскую деятельность, благодаря которой к нам вернулись картины - шедевры многих знаменитых отечественных художников, прах Шаляпина и документы, связанные с расстрелом царской семьи.

Эдуард Александрович известен и другим – и это другое тесно связано со спортом: он был руководителем Олимпийского комитета Лихтенштейна, знаменосцем делегации княжества на зимних Играх-1956 и летних – 1972, возглавлял местную Федерацию велогонок. Отдельная – яркая! – страница в биографии фон Фальц-Фейна - громкий голос в пользу Москвы в проведении Олимпиады-1980.

Мне посчастливилось услышать, как это произошло, непосредственно от самого Эдуарда Александровича. Об этом – отдельная глава в книге "Я и Ты", написанной совместно с Ольгой Приходченко. Вот отрывок из нее.

***

…В Базеле, на противоположном от центра города берегу с отчаянной скоростью несущегося Рейна, есть место с треугольным обелиском. Прижмешься спиной к одной его грани – ты в Швейцарии. Шаг, даже полшага влево-вправо – во Франции либо Германии. В двух последних бывал прежде не раз, и вот, наконец, оказался и в Швейцарии – благодаря предолимпийской гребной регате в канун лондонских Игр-2012. Ну как не воспользоваться случаем и не посетить Лихтенштейн, как у нас любят говорить, карликовое государство, настолько плотно приклеенное к Швейцарии, что их не оторвешь друг от друга (клей уж больно сильный), а потому нередко принимаемые за единое целое.

Раздирало не только естественное любопытство открытия чего-то нового. Мне было известно, что именно в Вадуце, столице княжества, проживает герой этого повествования и лелеял надежду на встречу с ним. Но как его найти? Я ведь ехал наугад, мне не был известен ни его адрес, ни номер телефона. Знал лишь его фамилию, и что он – русский. И о, удача! В витрине книжного магазина, что в центре Вадуца, рядом с книгой об олимпийской чемпионке горнолыжнице Ханни Венцель, национальной гордости и всеобщей любимицы страны с населением менее 35 тысяч, увидел другую - с фотографией на обложке человека, которого я ищу. Задержался на ней долгим взглядом и не успел раскрыть рот, чтобы на своем ломанном английском изложить желание приобрести ее, как ко мне на ангельских крыльях подлетела симпатичная девушка с модной прической и вместо "Can I help you?" на прекрасном русском заговорила: "Чувствую, что вы из России. Из Москвы? А я из Питера, работаю здесь, Екатерина. Книга новая, только что из типографии, на двух языках. Эдуард Александрович недавно звонил, интересовался, как продается. Хотите, я могу связать вас с ним, ему, думаю, будет очень приятно".

Она словно угадала главную цель моего визита.

И вот уже мы мило беседуем. Эдуард Александрович с хрипотцой в голосе (он немного приболел) расспрашивает, кто я и что я, зачем пожаловал в Швейцарию.

- А, регата в Люцерне? Раньше я тоже старался посещать ее.

- Во время Олимпийских игр в Хельсинки я был приглашен на встречу с президентом Финляндии Паасикиви и тогдашним президентом МОК шведом Эдстремом. Представлял на ней Лихтенштейн и НОКи стран центральной Европы. Вот тогда, после долгих лет разлуки, я впервые вплотную столкнулся со своими бывшими соотечественниками, увидел русских атлетов, нет, правильнее сказать, атлетов из СССР, в деле и страшно переживал за них. Аплодировал Нине Пономаревой, Галине Зыбиной, Юрию Тюкалову. Я узнавал свой народ, мужественный, героический, и злился от того, что непонятная проблема с приездом на родину. Старался накопить как можно больше впечатлений, поскольку знал, что мама Вера Николаевна ждет с нетерпением моего возвращения и устроит мне допрос с пристрастием: ну, как там наши русские.

- Благодаря другой Олимпиаде, московской, вы, в конце концов, приехали в страну.

- Да, это так. Не хочу преувеличивать своих заслуг, но в какой-то степени, я полагаю, способствовал, чтобы Москва получила эти Игры на сессии Международного Олимпийского комитета в 1973 году в Вене. Моя жизнь складывалась так, что я был знаком со многими членами МОК, например, с лордом Ноэль Кюртис-Беннетом, президентом НОК Великобритании, еще с довоенных времен…Очень влиятельный был человек. В приватных разговорах с ними я так, ненавязчиво, намекал им поддержать Москву: смотрите, как быстро прогрессируют русские, как прекрасно выступают, в России никогда не было Олимпийских игр. Мои друзья и коллеги, конечно, понимали, к чему я клоню… Так вот, благодаря Играм-80 я возвратился на родину, которую покинул мальчишкой. Мне не могли отказать как президенту НОК Лихтенштейна. Жаль, что из-за известных событий, не хочу на них останавливаться, Московская Олимпиада оказалась урезанной, но как все было блестяще организовано, до сих пор в памяти этот замечательный праздник открытия и улетающий в небо со слезами на глазах Мишка. Я тоже плакал.

Эдуард Александрович прекрасно, без всякого акцента говорит по-русски и готов, если нужно, перейти еще на пять языков, которые знает практически в совершенстве, а французский и вовсе безупречно.

- С тех пор я навещал Советский Союз регулярно, в политику не влезал, занимался вопросами культуры и спорта, обзаводился друзьями. За эти годы их у меня появилось немало. Какой симпатичный человек был Сергей Павлов, обаятельный, с широким русским характером, очень простой в обращении, он приезжал ко мне сюда в Вадуц. Я всегда восхищался победами Валерия Брумеля, Ларисы Латыниной, Юрия Власова, ваших хоккеистов. До сих пор помню, как в Мельбурне Владимир Куц хитреньких англичан переиграл, великий был бегун. Могу назвать еще многих.

- Эдуард Александрович, вы ведь не только были спортивным функционером, основали НОК Лихтенштейна и долго руководили им, и еще как руководили: мало кто знает, что Лихтенштейн по числу олимпийских медалей на душу населения занимает, если не ошибаюсь, первое место в мире, их 9, и все они при вас завоеваны. Но ведь по молодости и сами слыли хорошим спортсменом.

- Не стану себя хвалить, но кое-каких успехов добился. В 1934 году победил на чемпионате Парижа в шоссейной велогонке, перед Второй мировой войной установил рекорд дальности велопробега, из Монте-Карло в Лугано, 1000 километров за 6 дней, тяжело пришлось, но выдержал. А уже после войны выиграл автомобильные гонки среди машин класса "Мерседес". На Олимпийских зимних играх 1936 года в Гармиш-Партенкирхене выступал в бобслее-двойке, но не очень-то удачно. Тогда же попробовал себя в написании заметок со спортивных соревнований. Меня заметили, пригласили на работу репортером в "Экип", от этой популярнейшей газеты я был аккредитован на Играх-36 в Берлине и за свои репортажи удостоился "Золотого пера". Так что я ваш коллега.

- В сфере ваших интересов был ведь не только спорт, искусством вы тоже активно увлекались?

- Да, это так, и я горжусь, что собирал для России вывезенные из нее во время революции и Великой Отечественной войны предметы искусства и возвратил их на родину. Следовал наказу отца: от родины нельзя требовать, ей нужно отдавать.

- Эдуард Александрович, мы с вами беседуем перед летними Играми в Лондоне-2012, а как вы отнеслись к тому, что следующая зимняя Олимпиада-2014 пройдет в Сочи?

- Прекрасно. Когда узнал, готов был плясать, закружиться в вальсе, да вот годы…В сентябре 100 лет стукнет. Я рад за Россию и верю, что и она порадует меня. Жаль, что не увижу это воочию, а так хочется.

- Пожалуйста, передайте привет моим русским друзьям Виталию Смирнову и Леониду Тягачеву. Даже не помню, сколько лет я с ними в самых добрых отношениях. Много. Да, еще просьба. Вы сказали, что брат вашей жены живет в Херсоне. И я ведь родился в тех краях, в селе Гавриловка. Могу я попросить, чтобы он съездил на мою малую родину и поклонился. Сам я не знаю, когда выберусь, все-таки сто лет, стал болеть, как сейчас, а еще недавно не знал, что такое насморк. Спорт, его величество, выручал.

Светлая память.

Михаил ШЛАЕН