► Аудио

Известному спортивному журналисту Михаилу Григорьевичу Шлаену исполнилось 80 лет

ОТ РЕДАКЦИИ: Когда по поручению президента ОКР Александра Жукова Игорь Казиков, начальник Главного управления по обеспечению участия в Олимпийских спортивных мероприятиях, вручал Шлаену Михаилу Григорьевичу в связи с его 80-летием Диплом ОКР за большой вклад в развитие олимпийского движения, нельзя было не согласиться с крылатой фразой из "Горе от ума": "Все врут календари". И с тем, что "Годы как птицы" (название книги М.Шлаена) летят столь быстро, как поется в популярной песне. Михаил Григорьевич по-прежнему бодр, энергичен, сохраняет остроту пера, словом, уж точно не выглядит на свои прожитые восемь десятков лет. Свидетельством тому не только материалы на сайте "Российского стадиона".

К юбилею Михаила Григорьевича в издательстве "Человек" вышла его новая книга "Черный паук на виноградной лозе". Она - продолжение книги "Годы, как птицы". Форма повествования выбрана прежняя – мемуары. Однако, если предыдущие были обращены преимущественно в прошлое, в том числе героическое, в суровые годы Великой Отечественной войны, то нынешние – своего рода перекличка времен – от недавнего прошлого до дней сегодняшних.

Главный герой книги – его величество спорт, что неудивительно: автор более полувека тесно связан с ним, и на этом долгом пути был в гуще самых значимых событий, включая олимпийские игры, чемпионаты Европы и мира, хорошо знаком с людьми, прославившими Отечество на стадионах многих стран. Впечатления от этих встреч легли в основу мемуаров.

Приводим короткий отрывок из новой книги М.Шлаена.

ПОРХАЛ, КАК БАБОЧКА, ЖАЛИЛ, КАК ОСА

Грустным было это известие из-за океана – умер Мохаммед Али, легендарная личность, порхавший на ринге, как бабочка, а жаливший больно (более полусотни нокаутов), как оса.

Мне довелось дважды сталкиваться с этим великим мастером, олимпийским чемпионом Рима (тогда он выступал под своим настоящим именем – Кассиус Клей) и неоднократным чемпионом мира среди профессионалов. Впервые в Москве, а затем и на Олимпиаде-2000 в Сиднее. Но что мои впечатления в сравнении с воспоминаниями Виктора Агеева, и уже по первым словам, после того, как я позвонил ему, я почувствовал, как был расстроен этой новостью Виктор Петрович.

- За свою долгую карьеру у меня скопилось много разных наград и призов, - сказал Агеев, который, с его неповторимой манерой поведения на ринге, много лет был украшением всего нашего бокса, - но красные перчатки с автографом Али и бляха на чемпионском ремне, которые Мохаммед мне подарил, - пожалуй, особо ценные и памятные. Мне довелось быть среди тех, кто встречал Али в "Шереметьево", когда он прилетел в Москву вместе с женой Вероникой. Было это в июне 1978 года, его пригласил Спорткомитет, а содействовал его приезду, насколько мне известно, наш тогдашний посол в Штатах Добрынин.

Как он разглядел во мне боксера, продолжал Агеев, не знаю, наверное, по носу вычислил, он у нас специфически выглядит, только вдруг сквозь толпу направился прямо ко мне и сымитировал серию ударов. Я не был, естественно, готов, еле увернулся, но все равно почувствовал, что по подбородку он слегка мне "заехал", еще куда-то, уж не помню. Тут я не выдержал, принял стойку и ответил ударом, кажется, слева, попал в челюсть. Для Мохаммеда, возможно, это была шутка, но я воспринял ее всерьез. В общем, готов был продолжать бой, словно передо мной Борис Лагутин, с которым мы столько лет соперничали. "Ого! – воскликнул Али и что-то еще буркнул, мне потом перевели: вроде давай к нам на профессиональный ринг. С аэропорта Али с Вероникой увезли в цирк на Цветном бульваре к Юрию Никулину, и снова мы с ним пересеклись уже через несколько дней в ЦСКА.

Здесь позвольте мне, поблагодарив Виктора Петровича Агеева за воспоминания, вставить и свои "пять копеек". В Али после путешествия по стране, в Узбекистан, приема у Леонида Ильича Брежнева, который подарил Мохаммеду свои часы, и других памятных встреч взыграло боксерское, и он предложил провести показательный поединок. Об этом мало кто знал, никаких билетов не продавалось, только приглашения для своих, читай – для боксерской общественности. Тем не менее, мне удалось проникнуть в старый ледовый дворец, где все происходило.

Бой был необычный: против Али три наших ведущих тяжеловеса. Первым был Петр Заев, а ассистировал ему как раз Виктор Агеев. Чувствовалось, что Али в Узбекистане приняли по полной программе среднеазиатского гостеприимства, он заметно прибавил в весе, не так легко передвигался по рингу, но, в любом случае, манере своей не изменял, покачивал корпусом из стороны в сторону, так что достать его, к примеру, ударом в голову, было непросто. Что там подсказывал Заеву за канатами Агеев, я не расслышал, хотя находился почти рядом с рингом, только видел, как Петр левой рукой несколько раз "обработал" туловище Али, а правой все-таки умудрился нанести чувствительный удар в голову. Специалисты оценили действия Заева как выигрышные, хотя никакого официального судейства не было.

Немного отдышавшись, Али жестом дал понять, что готов продолжать поединок. Следующим его соперником был Евгений Горстков, а затем на ринг поднялся Игорь Высоцкий, известный тем, что он единственный, кто дважды одолел знаменитого кубинца Теофила Стивенсона. На мой непросвещенный взгляд, соперники больше щадили друг друга, нежели пытались осыпать друг друга чувствительными ударами, доказывая, что у них, образно говоря, в каждой перчатке по нокауту. В общем, сыграли и в ничью, и дружбу. У раздевалки мне удалось перехватить Али, он был краток, то ли очень устал, то ли куда-то еще торопился. "Я знал, что русские - хорошие боксеры, но не думал, что они настолько хороши, мне было тяжело", - эти слова я занес в свой журналистский блокнот.

Спустя 22 года в олимпийском Сиднее я пытался напомнить Али о них. Но, едва раскрыл рот, чтобы поинтересоваться, вспоминает ли маэстро ринга свой приезд к нам, как на запястьях моих рук щелкнули наручники – мгновенно сработали два дюжих полицейских, сопровождавших Али . Все, однако, разрешилось миром: полицейские, заметив аккредитационную ксиву на моей груди, освободили меня из плена, а Али – он уже тогда был сильно болен, - услышав слово – Москва, на мгновение остановился и поднял вверх большой палец. Видимо, говорить ему было тяжело, но жест был понятен и красноречив.

Он помнил Москву, а Москва помнила его, великого боксера на все времена.

Михаил ШЛАЕН.

***

Коллектив "Российского стадиона" с глубоким уважением присоединяется к многочисленным поздравлениям в адрес юбиляра, желает Михаилу Григорьевичу крепкого здоровья, счастья в личной жизни, новых творческих успехов.