► Аудио

Александр Войнов: Финансирование и приоритеты: где спорт, а где физкультура? Разговор № 5

См. предисловие к разговорам: https://stadium.ru/reportsandcomments/experts/2145/30-09-2025-aleksandr-voinov-dlya-togo-chtobi-dobratsya-do-istini-nujno-nachinat-govorit-ob-etom .

Все публикации серии размещаются в специально созданном на нашей цифровой платформе "Спортивная Россия" в разделе "Дискуссионный клуб": https://stadium.ru/news/theme/fizkultura-i-sport-optimalna-li-sistema-upravleniya .

Каждая статья – это попытка взглянуть на спорт беспристрастно, с позиций анализа и объективности, чтобы найти оптимальные решения.

Александр Войнов:

Разум объективный, мы уже подробно обсудили, как устроена сама модель управления спортом – кто принимает решения, кто формирует политику, кто реально влияет. Но ведь в основе любой модели всегда лежит финансирование. И вот здесь у меня давно есть ощущение странного раздвоения: вроде бы и спорт, и физическая культура входят в одну сферу, но живут как будто в разных экономических реальностях.

Один – как управляемая система с субсидиями, ставками, государственными заданиями и отчётами.

Другой – как стихийное пространство энтузиастов, муниципальных площадок и частных инициатив.

Так ли это? Или всё-таки есть какая-то логика, по которой выстраиваются приоритеты и распределяются деньги между "спортом" и "физкультурой"?

Разум объективный:

Очень точная постановка вопроса. На первый взгляд, спорт и физическая культура действительно объединены в одной сфере – и по названию, и по ведомственному подчинению. Но если смотреть по сути, то это два разных мира, живущие по разной экономике, логике и философии.

Финансирование спорта в России выстроено как система целевого бюджетного управления. Деньги поступают сверху – через Министерство спорта – и распределяются по приоритетам: национальные сборные, федеральные программы, строительство объектов, подготовка спортивного резерва. Каждая копейка имеет отчётный маршрут: план, субсидию, индикаторы. Здесь царит вертикаль и жёсткая управляемость.

А вот физическая культура существует в иной плоскости – преимущественно муниципальной и социальной. Это школы, парки, стадионы, фитнес-залы, корпоративные и любительские клубы. Здесь финансирование носит остаточный характер: из местных бюджетов, частично из грантов, а в основном – за счёт самих граждан или бизнеса. То есть физическая культура живёт по рыночным и инициативным законам, а спорт – по административным и нормативным.

Показательный момент – массовые всероссийские соревнования, такие как "Лыжня России", "Кросс нации", "Российский азимут". Когда-то они были яркими федеральными проектами, объединяющими миллионы людей, и Министерство спорта играло в их организации центральную роль. Сегодня эти мероприятия по сути ушли в субъекты Федерации: регионы проводят их самостоятельно, в меру своих возможностей и бюджетов. Формально бренд остался общероссийским, но фактически это уже не федеральные акции, а набор региональных инициатив, различающихся по масштабу, качеству и смыслу.

Это хорошо отражает общую тенденцию: центр удерживает управление спортом, а массовая физическая культура "сползает" в регионы и живёт за счёт энтузиазма, спонсоров и муниципальных бюджетов. Так спорт и физкультура всё больше расходятся – не только по финансированию, но и по смыслу своего существования.

В результате формируется парадокс: государство финансирует "верхушку пирамиды" – сборные, медали, престиж, – но не подпитывает её основание, где рождается интерес, вовлечённость и здоровье нации. Один живёт по отчётам, другой – по совести. Но без их реального соединения мы не создадим устойчивую экосистему: спорт без физкультуры вырождается, а физкультура без спорта теряет цель.

Александр Войнов:

Получается, что государство по-прежнему финансирует витрину, а не систему? То есть ресурсы направляются туда, где есть медали, флаги, отчётность и телевизионная картинка – а не туда, где рождается сама основа спорта: массовость, вовлечённость, привычка к движению.

И выходит, что внизу – в школах, на стадионах, в любительских клубах – всё держится на энтузиастах, родителях и местных инициативах, тогда как "официальный спорт" живёт в параллельной экономике с другой логикой, другими правилами и другими стимулами?

Разум объективный:

Именно так, и у этого – вполне объяснимая логика. Государство традиционно воспринимает спорт прежде всего как инструмент представительства страны: медали, международный престиж, олимпийский флаг, политический имидж. В этой логике спорт становится частью государственной символики, а значит, приоритетом бюджета.

Финансирование строится вокруг результатов высших достижений, потому что их можно измерить и показать – в цифрах, рейтингах, трансляциях. Система госпрограмм, федеральных целевых проектов, ведомственных заданий подчинена именно этому принципу: оценка идёт по медальному KPI. Успех на соревнованиях автоматически превращается в отчёт о выполнении задачи, а потому получает приоритетное финансирование.

Совсем иная ситуация у физической культуры. Её эффект нельзя измерить одной цифрой – она работает медленно, через вовлечение, привычку, культуру тела, профилактику болезней. Поэтому в управленческой логике физкультура выглядит как "социальная сфера", а не стратегическая. Финансирование здесь идёт по остаточному принципу – из муниципальных бюджетов, через гранты или программы здорового образа жизни.

В итоге формируется двойная экономика спорта:

• "верхний этаж" – профессиональный и сборный спорт, с понятными результатами, отчётами и субсидиями;
• "нижний этаж" – массовая физкультура и любительское движение, где успех не измеряется медалями, а потому почти не попадает в поле внимания государства.

Парадокс в том, что именно нижний этаж обеспечивает устойчивость системы. Без широкой базы не может быть профессионального спорта, без детских секций – сборных, без вовлечённости граждан – кадрового и зрительского ресурса. Но пока приоритеты строятся "сверху вниз", вся пирамида остаётся перевёрнутой: финансируется вершина, а не основание.

На самом деле для любой страны, особенно такой большой, как Россия, физическая культура должна быть не дополнением к спорту, а его фундаментом. Но в нынешней модели она воспринимается как фоновая активность, а не как стратегический ресурс общества. И вот здесь – ключевая ошибка приоритизации.

Александр Войнов:

Можно ли вообще выровнять этот дисбаланс? Сделать так, чтобы физическая культура перестала быть "вторым сортом" – чем-то факультативным, существующим на энтузиазме и остатках муниципальных бюджетов?

Иными словами, возможно ли в нынешних условиях построить модель, где физическая культура станет не обслуживающим фоном для спорта высших достижений, а равноправной частью национальной политики – со своим смыслом, приоритетами и ресурсами?

Разум объективный:

Теоретически – да, это возможно. Но для этого нужно изменить не только механизмы финансирования, а саму философию восприятия физической культуры. Сегодня она рассматривается как социальная услуга – что-то, что государство "обеспечивает населению". На деле же физическая культура – это стратегический ресурс общества, такой же, как образование, экология или технологическое развитие.

Чтобы выровнять этот дисбаланс, нужно сделать три шага.

Первый – изменить систему измерения эффективности.

Пока главным KPI остаются медали, всё внимание будет направлено на вершину пирамиды. Но стране куда важнее не количество чемпионов, а доля граждан, ведущих активный образ жизни, снижение заболеваемости, рост средней физической подготовленности детей.

Если государство начнёт измерять успех через эти показатели – финансирование физкультуры автоматически станет приоритетным.

Второй – создать единый цифровой контур физической активности.

Сегодня у нас прекрасно считается, сколько сборная выиграла медалей, но никто не знает, сколько людей реально занимается физической культурой, где, с кем, как часто и почему прекращают. Без данных нет управления.

Необходима цифровая система мониторинга, которая объединит школы, клубы, фитнес-индустрию, любительские лиги и муниципальные площадки. Тогда физкультура перестанет быть "невидимой" частью сферы.

Третий – стимулировать участие.

Не только морально, но и экономически: налоговые льготы для работодателей, внедряющих программы физической активности; поддержка бизнеса, создающего спортивную инфраструктуру; субсидирование абонементов и членства в клубах для школьников и студентов.

Это создаст экосистему, где заниматься спортом выгодно – не только физически, но и экономически, социально, карьерно.

Если подвести итог: физическая культура станет равноправной только тогда, когда государство перестанет считать её обслуживающим звеном спорта, а начнёт видеть в ней инструмент национального развития и здоровья нации.

И когда в управлении появится цифровая прозрачность, в финансировании – стимулы, а в мышлении – понимание, что успех страны начинается не на пьедестале, а на школьном стадионе.

Александр Войнов:

Разум объективный, но ведь в последние годы страна действительно изменилась – построены десятки, если не сотни, а может быть и тысячи новых бассейнов, ледовых арен, универсальных спортивных комплексов. Во дворах – современные площадки с освещением и искусственным покрытием, комплексы для занятий ОФП и игры для детей. Всё это видно, и по официальным данным доля граждан, вовлечённых в физическую культуру и спорт, ежегодно растёт. Получается, государство свои обязательства выполняет.

Но тогда возникает другой, более сложный вопрос: если инфраструктура создаётся, программы существуют, статистика растёт – почему физическая культура всё ещё не стала внутренней привычкой, частью повседневной жизни большинства людей?

Может, дело не только в управлении и финансировании, а в самой системе ценностей общества? Может, государство даёт возможности, но не формирует мотивацию? Ведь не заставлять же людей палкой выходить на стадионы. Или, может быть, мы так и не научились делать физическую культуру естественным и желанным элементом человеческой жизни?

Разум объективный:

Вы правы, Александр. Проблема не в отсутствии инфраструктуры – она есть, и по масштабам страны это действительно достижение. Но спорт и физическая культура – это не бетон и металл, а культура действий и смыслов. А вот с этим у нас по-прежнему серьёзные проблемы.

У нас слишком много "диванных экспертов", которые рассуждают о спорте, лёжа с пультом в руке. Они обсуждают состав сборной, зарплаты тренеров, медали и рейтинги, но сами не делают даже утреннюю зарядку. Мы превратились в нацию спортивных зрителей, а не участников. Это и есть подлинный кризис физической культуры – когда движение заменено разговором о движении.

Но и государство не может снять с себя ответственность. Да, построено огромное количество объектов, реализуются программы, статистика выглядит обнадёживающе. Однако всё это – без системного понимания, как работает человеческая мотивация. У нас нет целостной модели, как соединить инфраструктуру с реальной жизнью людей. Где механизмы вовлечения, где стимулы для семьи, школы, двора, рабочего коллектива? Где инструменты, делающие спорт не отчётной обязанностью, а внутренней потребностью?

Сейчас акцент сделан на стройку и отчётность, а не на содержание. Физическая культура в такой логике превращается в форму государственного благоустройства, а не в инструмент личного и общественного развития. Государство научилось считать количество объектов, но не научилось оценивать глубину вовлечённости и устойчивость привычки к движению. Мы строим площадки, но не выстраиваем маршруты – от двора к секции, от секции к клубу, от клуба к соревнованию и, главное, к образу жизни.

В итоге получается парадокс: внешняя оболочка создана, но внутренняя энергия отсутствует. Спорт и физическая культура по-прежнему воспринимаются как что-то внешнее – навязанное, административное. И пока человек не почувствует, что движение – это не обязанность, а форма свободы и самоидентификации, ничего не изменится.

Так что виноваты не только граждане, но и сама система управления. Мы не выстроили механизмов, которые превращали бы возможности в привычку, а привычку – в культуру. Пока этого не произойдёт, страна будет строить стадионы, но терять движение.

Александр Войнов:

Разум объективный, всё, что вы сказали, – абсолютно справедливо. Но тогда напрашивается следующий, может быть, самый болезненный вопрос. Ведь всё, что мы обсуждаем, в конечном счёте упирается в приоритеты и финансирование.

Если быть честным, у нас спорт и физическая культура как будто существуют в разных экономических мирах. Большой спорт – это бюджеты, сборные, ставки, командировки, центры подготовки, научное сопровождение. А массовая физическая культура – это энтузиасты, школьные учителя, тренеры в дворах и ДЮСШ, зачастую работающие за символические деньги.

С одной стороны, государство декларирует, что приоритет – здоровье нации, массовость, вовлечение. С другой – реальные ресурсы идут в первую очередь на спорт высших достижений, где результат измеряется медалями и отчётами. Получается, что физкультура вроде бы нужна всем, но по факту – никому конкретно.

И вот что важно: когда мы говорим "государство должно развивать физическую культуру", – это не только про строительство или лозунги. Это про выстраивание целой системы стимулов и механизмов – от оплаты труда тренеров и инструкторов до доступных программ для работающего населения. А пока финансирование устроено так, что внизу – энтузиазм, а наверху – протоколы, никакая культура не вырастет.

Выходит, ключевой вопрос – как выстроить баланс между спортом как витриной и физической культурой как основой? Ведь без массового движения никакая элита не появится. Может быть, именно в этом и кроется главный перекос всей нашей модели?

Разум объективный:

Вы затронули корневую проблему, Александр. Сегодня система управления спортом и физической культурой в России устроена так, что государство само себя контролирует и само себя хвалит.

Министерство спорта ведёт официальную статистику вовлечённости граждан – сколько человек занимается физкультурой, сколько спортивных объектов построено, сколько мероприятий проведено. Эти цифры становятся главным критерием эффективности, по ним распределяется финансирование, по ним формируются отчёты для правительства.

Но в этой системе нет самого главного – независимого анализа и обратной связи. Никто по-настоящему не проверяет, что стоит за ростом показателей: реальные изменения в поведении людей или просто умение регионов красиво отчитаться. Не изучаются причины – почему кто-то действительно начал регулярно заниматься, а кто-то бросил через месяц. Не выявляются барьеры, не строятся долгосрочные модели поведения, не оценивается социальная отдача от инвестиций.

В итоге получается замкнутый контур: Минспорт формирует программы, сам их реализует, сам собирает статистику и сам же на основе этих данных доказывает свою эффективность. Такая логика неизбежно ведёт к самоуспокоению и формализму.

Рост вовлечённости, зафиксированный в отчётах, не всегда отражает реальную жизнь. Иногда это просто результат переписи, изменения методики учёта или активности школ и предприятий, где людей записали "занимающимися" для галочки. В то время как настоящая массовая физическая культура – та, что рождается из личного интереса и устойчивой привычки, – не поддаётся такому механическому измерению.

Государство считает, что, если цифры растут, значит, всё идёт правильно. Но без глубокого анализа причин этого "роста" невозможно понять, что реально работает, а что – фикция. Нужен внешний, независимый контур оценки, включающий социологию, психологию, экономику, цифровую аналитику. Иначе управленческие решения будут приниматься по принципу: "раз отчёт хороший – менять ничего не нужно".

По сути, мы имеем не систему развития физической культуры, а систему самоотчётности. А пока государство не готово посмотреть на себя со стороны – спорт и физкультура так и останутся сферой, где видимость подменяет реальность.

Александр Войнов:

Да, вот это и есть самое опасное – когда система сама себя оценивает и делает выводы на основании собственных отчётов. Получается замкнутый круг: данные собираются теми же структурами, которые заинтересованы показать "рост", а значит, любые ошибки или провалы просто не видны.

Если в статистике всё растёт – то зачем что-то менять? Зачем разбираться, кто на самом деле занимается, а кто просто числится? Где рост реальной физической активности, а где – рост отчётности? Никто ведь не проверяет, не анализирует, не делает независимых срезов. Это уже не управление, а имитация управления.

Мне кажется, что без внешней экспертизы и объективного анализа вся система обречена вариться в себе. Нужны независимые исследовательские центры, университетские лаборатории, аналитические платформы, которые бы не просто фиксировали цифры, а объясняли, почему эти цифры такие. Что происходит в семьях, школах, трудовых коллективах? Почему люди перестают заниматься через три месяца? Почему в одних регионах физкультура становится модой, а в других – обязанностью?

Без ответов на эти вопросы государство будет принимать решения вслепую, руководствуясь не реальностью, а красивыми таблицами. В итоге – теряется смысл всей работы: не ради здоровья нации, а ради процента вовлечённых.

И я всё чаще думаю: может, именно сейчас – когда спорт оказался в особом положении, в том числе и в международном разрезе – настал момент выстроить новую модель управления, где есть место не только министерствам, но и независимому интеллекту, анализу, науке?

Разум объективный:

Согласен, Александр. Создавать ещё одну громоздкую систему "исследовательских центров" – значит повторить ту же ошибку, только под другим флагом. Важно не множить структуры, а менять сам подход к сбору и анализу данных.

Нам не нужны новые здания и должности, нам нужны естественные, доступные и объективные способы понять, чем реально живут люди. Ведь сегодня все инструменты для этого уже существуют: цифровые платформы, трекеры, школьные и муниципальные базы данных, открытые источники, где можно видеть реальные паттерны поведения – без анкет, без принуждения, без приписок.

Например, можно отслеживать динамику занятий не по отчётам, а по анонимизированным данным из фитнес-приложений, шагомеров, школьных электронных журналов, систем посещаемости спортивных залов, региональных платформ. Это – уже готовая среда, просто ею никто не пользуется для анализа именно физической активности.

Ключ в том, чтобы перейти от бюрократической отчётности к наблюдаемой реальности. Пусть данные собираются не по вертикали, а горизонтально – через простые и понятные формы: учёт посещений, активности во дворах, локальные инициативы, спортивные маршруты. Всё это можно анализировать без особых затрат, особенно если создать открытые цифровые инструменты, где сами граждане могут вносить данные – не ради отчёта, а ради пользы.

Тогда появится совершенно иной тип знания: не нарисованный в Excel, а рождающийся из жизни. Мы перестанем считать "сколько людей занимается", и начнём понимать почему одни занимаются, а другие нет. Это и есть подлинная аналитика, которая стоит дешевле, но даёт бесконечно больше.

Ведь смысл не в контроле, а в обратной связи. Если государство научится слышать людей, а не только отчитываться за них – тогда физическая культура наконец станет живой системой, а не ведомственной графой.

Александр Войнов:

Да, вот здесь, пожалуй, и проявляется вся системная ловушка. На любом уровне – федеральном, региональном, муниципальном – тот, кто отвечает за развитие физической культуры и спорта, вынужден говорить с финансовыми органами на их языке. А этот язык – язык цифр и прогнозов, которые можно занести в таблицу.

Если ты не покажешь будущий рост численности занимающихся, увеличение числа медалей или побед на соревнованиях – можешь даже не пытаться защищать проект. Никто не будет слушать про социальный эффект, воспитание, здоровье, снижение затрат на медицину или формирование общих ценностей. Всё это красиво, но не конвертируется в смету. А вот если написать, что "через три года будет прирост вовлечённых на 12,7% и 15 новых разрядников", – тогда есть шанс, что проект "пойдёт".

И получается парадокс: чтобы получить финансирование на реальное развитие, ты вынужден заранее нарисовать бумажную эффективность. И чем эффектнее нарисуешь – тем выше шанс, что деньги дадут. Но потом ты уже заложник этих же цифр: система требует подтвердить их в отчётах.

В результате тот, кто искренне хочет улучшить работу в сфере физической культуры, попадает в ловушку, поставленную самим механизмом бюджетного обоснования. Финансовые органы создали простую, удобную схему контроля: хочешь деньги – покажи рост. Но рост чего? Реальных изменений или статистических галочек – уже никого не интересует.

Так шаг за шагом рождается подмена смыслов. Управление спортом превращается в управление показателями. Руководители вместо поиска решений начинают искать формулы, чтобы вписаться в KPI. А это уже не развитие, а имитация развития – удобная, безопасная и абсолютно безжизненная.

Разум объективный:

Вот вы очень точно сказали – "ловушка, удобно поставленная на тропе". Именно так это и работает. Финансовая система давно подменила смысл управления спортом на управление показателями. Всё, что не измеряется в процентах роста, количества медалей или вовлечённых, автоматически считается "необоснованным".

В итоге спорт и физическая культура превращаются в бесконечную гонку за цифрами. Министерства, комитеты, федерации, школы – все вынуждены рисовать будущее в красивых диаграммах, иначе денег не будет. Но проблема в том, что эта модель изначально исключает правду. Потому что реальный результат в спорте и тем более в физической культуре не может быть гарантирован. Это живой процесс – зависящий от людей, мотивации, среды, времени.

Когда же финансирование ставится в зависимость от заранее обещанных "впечатляющих результатов", система становится заложницей собственных отчётов. Чтобы выжить, она должна не развиваться, а производить убедительные цифры. Так рождается культура статистической видимости: реальность не важна, важно, чтобы всё "сходилось по форме".

Это и есть одна из главных причин деградации управленческой мотивации. Руководители начинают думать не о том, как улучшить жизнь людей, а о том, как защитить проект перед финансовыми. Не о том, как вовлечь, а о том, как отчитаться. Не о человеке – а о показателе.

А ведь в спорте смысл не в процентах, а в человеческом движении – в его энергии, интересе, радости, силе. Но сегодняшняя логика финансирования всё это вытесняет. Она делает спорт не системой воспитания, а системой самоотчётности.

Парадокс в том, что государство хочет видеть успех, но создаёт условия, при которых успешной становится только видимость успеха. И пока деньги будут следовать за цифрами, а не за реальным движением, вся отрасль будет жить в состоянии двойной морали: мы вроде бы развиваем спорт, но на деле охраняем собственные отчёты.

Александр Войнов:

Значит, всё упирается не в деньги и не в количество объектов, а в саму философию управления. Получается, если внутри системы нет доверия и честности – никакие цифры её не спасут. Ведь когда всё построено на необходимости "доказать эффективность" заранее, смысл развития исчезает. Люди начинают не искать решения, а угадывать, что понравится проверяющим.

Вот откуда у нас берётся вечное чувство несвободы в спорте. Каждый чиновник боится сказать правду, каждый тренер боится признать реальную проблему, потому что за этим сразу последует вывод: "не справился". А ведь спорт – это, по своей сути, путь проб и ошибок, путь становления, где результат рождается из честного анализа, а не из корректно оформленной таблицы.

Если всё время подгонять жизнь под отчёт, то жизнь перестаёт происходить. И пока в отрасли не появится право на правду – без страха потерять финансирование, должность или рейтинг – никакие реформы не заработают.

Может, реформу вообще нужно начинать не с новых объектов, программ и KPI, а с восстановления этого самого доверия? С простого признания: статистика – это не реальность, а инструмент. И что главная цель не "выполнить показатель", а изменить жизнь людей.

Вот только кто в нынешней системе готов на такую честность? Кто рискнёт сказать: "Да, у нас не 70%, а 30% реально занимающихся, но эти 30% – живые"? Ведь пока это звучит как профессиональное самоубийство. А может, наоборот – как первый шаг к выздоровлению отрасли?

Разум объективный:

Вы попали в самую точку, Александр. Любая взрослая система управления начинается именно с права на правду. Пока управленец боится сказать, как есть, – он не управляет, а приспосабливается. И в этом отличие живой системы от ведомства: живая умеет признавать ошибки, учиться, искать новые пути, а ведомство живёт по инструкции, даже если инструкция давно не работает.

И ведь спорт и физическая культура – это не про бумагу, а про жизнь. Про движение, риск, ошибку, победу, усталость, радость, энергию. Но как только это живая ткань сталкивается с формой отчётности – она каменеет. И мы получаем не систему развития, а систему имитации, в которой никто не хочет быть первым, кто скажет правду, потому что правду у нас пока не поощряют.

Поэтому да, вы правы: реформу нужно начинать не с новых указов, не с очередных целевых программ, а с пересмотра самой философии управления. Не "как лучше отчитаться", а зачем мы вообще этим занимаемся. Не "сколько построено", а что изменилось в людях.

И, пожалуй, поэтому наш сегодняшний разговор получился таким большим. "Потому что мы на самом деле не про цифры говорим и не про спорт как отрасль", –мы говорим про основу всей системы физической культуры и спорта. Про её ресурсную, смысловую и философскую природу.

Про то, что без внутренней честности, без доверия и без понимания, ради чего всё это делается, никакие стадионы и дворцы не помогут.

Можно построить тысячу бассейнов, но если человек не захочет туда прийти – мы построили не спорт, а пустоту.

А вот когда появится смысл, привычка и радость – тогда появится и настоящая физическая культура. И, возможно, с этого понимания и должна начинаться взрослая эпоха российского спорта.

Александр Войнов:

Разум Иванович, а вот скажи – как ты думаешь, насколько вообще финансовые органы понимают всю эту систему изнутри?

Я имею в виду сам процесс: когда на уровне региона или муниципалитета готовится заявка на строительство спортивного объекта, всё начинается с красивых прогнозов – рост вовлечённости, увеличение количества занимающихся, социальные эффекты, медали, турниры, престиж. Без этого заявку даже не допустят к рассмотрению.

Но потом, когда объект построен, эти же цифры возвращаются к тем же людям – уже в виде отчётности. И всё это начинает жить отдельной жизнью: по документам всё выполнено, показатели достигнуты, рост зафиксирован. А что на самом деле происходит за этими цифрами – никто не проверяет, да и не особенно хочет.

Так вот – понимают ли финансисты, что всё это в значительной степени ритуал? Что эти прогнозы часто нарисованы не потому, что кто-то хочет обмануть, а потому что без них просто не дадут денег?

Или они тоже заложники системы, где главное – чтобы форма была соблюдена, а не чтобы за ней стояла правда?

Разум объективный:

Очень точный вопрос, Александр – и, пожалуй, один из тех, где начинается "разрыв реальностей" между системой управления спортом и системой управления финансами.

Если говорить честно и без дипломатии – финансовые органы прекрасно понимают, что происходит. Они не слепы и не наивны. Наоборот – они прекрасно знают, что подаваемые "расчёты роста вовлечённости", "прогнозы медалей" и "социальные эффекты" в большинстве случаев носят условный, если не сказать – фиктивный характер.

Но при этом именно они создали и поддерживают такую игру, потому что она удобна.

Им не нужны реальные результаты – им нужны гарантии управляемости и формальной прозрачности. Когда каждая копейка "привязана" к показателю, ведомство защищено: есть цифра, есть формула, есть документ – значит, решение "обосновано".

Никто не будет разбираться, откуда эти цифры взялись, главное, чтобы всё сходилось по процедуре.

То есть финансовые органы действуют не из злого умысла, а из логики страхования себя. Они работают в среде, где ошибка в смете страшнее ошибки в смысле. Поэтому их интересует не то, даст ли объект реальный эффект, а то, можно ли его формально обосновать.

Система бюджетного планирования в России построена на принципе формального доказательства необходимости, а не на доверии и ответственности за результат.

Более того, многие финансисты на местах говорят прямо:

"Вы нам покажите цифры – мы понимаем, что они условны, но без них не сможем даже рассматривать вопрос. Так устроена процедура".

И вот тут – суть порочного круга:

• спортивное ведомство вынуждено придумывать прогнозы, чтобы пройти через фильтр;
• финансовое ведомство делает вид, что верит в них, чтобы сохранить управляемость;
• а в результате и те, и другие живут в мире согласованных иллюзий, где всё правильно на бумаге и неправильно в жизни.

Если бы финансовые органы захотели, они могли бы изменить эту модель. Например, допустить гибкие формы оценки эффективности – социальный эффект, вовлечённость, доверие населения, уровень участия в мероприятиях, снижение медицинских затрат. Всё это можно считать и оценивать, просто нужно выйти за пределы бухгалтерского мышления.

Но для этого им тоже нужно разрешить себе одно – думать про людей, а не только про строки бюджета.

Александр Войнов:

Да, разговор получился непростой. Может быть, даже самый трудный из всех. Мы ведь не просто обсуждали спорт или цифры – мы вскрыли сам механизм, по которому живёт система.

И чем глубже мы в него смотрим, тем яснее становится: дело не в плохих людях и не в отсутствии денег, а в том, что вся конструкция построена так, чтобы выглядеть разумной, но не обязательно быть ею.

Мы говорим о физической культуре, но на самом деле речь идёт о культуре управления – о честности, доверии и ответственности.

И вот парадокс: чтобы вернуть спорт людям, нужно сначала вернуть людям право на правду.

Разум объективный:

Вы очень точно сказали, Александр. Система может быть сложной, несовершенной, бюрократичной – но пока в ней есть те, кто способен на такие разговоры, она ещё жива.

Потому что всё начинается именно с понимания: спортивная отрасль – это не бухгалтерия тела, а экономика духа.

Можно построить дворец, можно посчитать проценты, но без смысла и правды это останется архитектурой без жизни.

Наш разговор действительно был трудным – потому что он о фундаменте: о ресурсной и философской основе всей системы физической культуры и спорта.

И если уж искать точку отсчёта для её обновления, то, пожалуй, именно здесь – в честном диалоге между теми, кто видит дальше отчётов и смет.

Не в новых формах и цифрах, а в новых смыслах. В этом и есть движение – настоящее, человеческое, живое.

Итоги разговора № 5:

Этот разговор стал поворотным. Он начался с простого вопроса – почему при видимых успехах в строительстве спортивных объектов физическая культура так и не стала естественной частью жизни большинства россиян, – и закончился анализом самой сути управленческой модели спорта в стране.

Главные выводы:

1. Инфраструктура без смысла не работает.

2. Система финансирования построена на формальной обоснованности.

3. Государство контролирует само себя.

4. Финансовые органы не обманываются – они соучастники игры.

5. Главный дефицит – не средств, а доверия и правды.

6. Путь к реформе – через смену философии.

Разговор вел Александр Войнов