► Аудио

Александр Войнов: Современная модель управления спортом: кто реально определяет правила игры? Разговор № 4

См. предисловие к разговорам: https://stadium.ru/reportsandcomments/experts/2145/30-09-2025-aleksandr-voinov-dlya-togo-chtobi-dobratsya-do-istini-nujno-nachinat-govorit-ob-etom .

Все публикации серии размещаются в специально созданном на нашей цифровой платформе "Спортивная Россия" в разделе "Дискуссионный клуб": https://stadium.ru/news/theme/fizkultura-i-sport-optimalna-li-sistema-upravleniya .

Каждая статья – это попытка взглянуть на спорт беспристрастно, с позиций анализа и объективности, чтобы найти оптимальные решения.

Александр Войнов:

Разум объективный, мы с вами уже прошли путь от советской системы к 90-м и 2000-м годам. Теперь логично перейти к сегодняшнему дню. На бумаге всё вроде бы выстроено: есть Министерство спорта, есть региональные органы, есть федерации, олимпийский комитет. Формально – чёткая вертикаль, где каждый знает своё место. Но ощущение, что за внешней стройностью скрывается сложная и не всегда прозрачная система влияний. Как бы вы описали современную модель управления спортом в России – не по схеме, а по сути?

Разум объективный:

Формально – всё верно. Министерство спорта действительно отвечает за стратегию, нормативное регулирование и распределение ресурсов. Федерациям поручено развитие конкретных видов спорта, а регионы должны обеспечивать инфраструктуру, массовую базу и кадровый резерв.

Но в реальности мы видим системный разрыв между тем, что написано в положениях, и тем, как это работает на практике. Стратегия часто существует сама по себе, а исполнение – само по себе. Между ними нет устойчивого механизма обратной связи.

Александр Войнов:

Начнём с федераций. Когда-то предполагалось, что именно через них должна выстраиваться вся вертикаль – от дворовых секций до сборных команд. Федерации и сами хотели бы играть роль единого центра управления своим видом спорта, формировать политику, координировать регионы, выстраивать систему подготовки. Но, по сути, у большинства из них элементарно не хватало ресурсов – ни финансовых, ни кадровых, ни организационных – для выполнения такой функции. Какова их реальная роль сегодня?

Разум объективный:

Вы затронули одну из самых характерных черт современной спортивной системы в России. Федерациям действительно хотелось бы быть тем самым центром вертикали – стратегическим ядром, которое формирует политику развития, управляет процессами подготовки, задаёт стандарты и контролирует реализацию. Но в большинстве случаев они просто не располагают для этого необходимыми ресурсами.

У подавляющего числа федераций нет устойчивой финансовой базы: они зависят от бюджетных субсидий, грантов и нестабильной спонсорской поддержки. Кадровый потенциал также ограничен: административные команды малочисленны, а квалифицированные специалисты, способные системно заниматься методикой, аналитикой и стратегическим планированием, зачастую работают по совместительству.

Кроме того, в современной России федерации юридически остаются общественными организациями, но фактически встроены в государственную вертикаль. Все ключевые решения – от утверждения календарей и нормативов до назначения тренеров сборных – проходят согласование с Министерством спорта. И здесь важно понимать, что тренеры сборных команд России формально являются не сотрудниками федераций, а работниками федерального государственного бюджетного учреждения "Центр спортивной подготовки сборных команд России" (ФГБУ ЦСП).

Это принципиальный момент: ЦСП выступает оператором трудовых отношений и финансирования сборных, а федерации оказываются в положении наблюдателей, лишённых прямого влияния на кадровую, организационную и материально-техническую политику. В результате формируется парадокс – федерации несут ответственность за результаты национальных команд, но не управляют ключевыми ресурсами, определяющими эти результаты.

Так складывается типично российская модель: федерации хотят быть центрами управления, но система выстроена так, что центр – в государстве, а федерации выполняют роль координаторов, консультантов и отчётных единиц. Только там, где есть сильный лидер, собственные источники финансирования и поддержка регионов, федерация способна стать реальным драйвером развития. Но таких примеров сегодня немного – и именно поэтому в стране спорт во многом держится на энтузиастах, а не на структуре.

Александр Войнов:

То есть получается, что федерации, которые задумывались как мозговые центры своего вида спорта, на практике всё чаще превращаются не в центры стратегического управления, а в структуры административного сопровождения – своего рода координационно-отчётные офисы?

Разум объективный:

Вы очень точно подметили. Именно это и есть одна из главных трансформаций спортивного управления последних лет. Федерация по идее должна быть мозговым центром, формировать стратегию развития, координировать подготовку кадров, следить за преемственностью поколений спортсменов. Но в реальности она всё чаще выступает как исполнительно-документальная структура – оператор календарных мероприятий и отчётных документов, а не институт управления знаниями и развитием.

Причины лежат не только в финансах. Система управления спортом в России выстроена так, что ключевые ресурсы и решения сосредоточены в руках государства. Министерство спорта утверждает планы, распределяет средства и фактически определяет кадровую политику. Федерациям остаётся лишь адаптироваться к этим рамкам.

В результате, если в советское время федерация была частью единого государственного механизма, а в 90-е – самостоятельной организацией, то сегодня она находится между двумя логиками: государственной вертикалью и общественным началом. Это "между" и создаёт управленную неопределённость. С одной стороны – формальная ответственность, с другой – минимальные реальные рычаги влияния.

Но есть и обратная сторона. Там, где федерация осознала свою экспертную миссию и выстроила внутренние компетенции – научно-методическую базу, аналитические центры, систему взаимодействия с регионами, – она становится сильным партнёром государства, а не просто отчётной структурой. Таких примеров немного, но именно они показывают, что даже в нынешних условиях федерации могут быть не "секретариатами", а центрами смыслов и управления развитием вида спорта.

Александр Войнов:

Вы описали, пожалуй, самую парадоксальную часть современной системы. Получается, что у государства есть и власть, и ресурсы, и даже инструменты, но всё это работает без реального взаимодействия с профессиональным полем. Возникает ощущение, что решения принимаются "по отчётам", а не по фактам жизни.

Тогда закономерно спросить: если федерации ограничены, регионы действуют в рамках субсидий, а Министерство сосредоточено на администрировании, – кто же сегодня реально управляет спортом в России? Кто определяет, какие виды спорта получают развитие, где строятся объекты, кого готовят, а кого нет?

Разум объективный:

Если говорить откровенно – управляет не столько система институтов, сколько система финансовых потоков. Всё, что получает устойчивое финансирование, развивается. Всё, что не имеет источника – угасает, независимо от потенциала, энтузиазма или спортивных результатов.

Это ключевая особенность современного российского спорта: управление фактически осуществляется через распределение бюджетных субсидий и госзаданий. Отсюда – зависимость федераций и регионов не от стратегических целей, а от решений распорядителей средств. Спортивная политика становится не продуктом анализа и приоритетов, а следствием бюджетной логики.

Причём этот механизм в известной степени сам себя воспроизводит. Там, где есть финансирование, появляются результаты, которые потом служат обоснованием для новых субсидий. А там, где средств нет, – система не видит потенциала и не вкладывает, создавая замкнутый круг.

В итоге мы имеем не спортивную, а финансово-бюрократическую вертикаль, в которой смысл "управления" заменён понятием "освоения". Реальная энергия спорта – инициатива, научный поиск, талант тренера – в этой логике не конвертируется в решения. Она просто существует параллельно.

И если переформулировать ваш вопрос: не кто управляет спортом, а что управляет спортом – ответ будет прост: управляет бюджет. И до тех пор, пока система не научится измерять эффективность не деньгами, а развитием человека и результата, мы будем видеть административный спорт, но не живой.

Александр Войнов:

То есть, если перевести на простой язык, выходит, что система управления спортом у нас сегодня – не про сам спорт, а скорее про контроль над финансовыми потоками?

Разум объективный:

Это, конечно, звучит жёстко, но по сути – близко к реальности. В нынешней модели спорт часто воспринимается не как самостоятельная ценность, а как управляемый бюджетный процесс. Приоритеты определяются не столько стратегическими целями, сколько распределением ресурсов и отчётными показателями.

Когда главным критерием становится не развитие спортсмена, а процент освоения бюджета, любая инициатива неизбежно сводится к форме. Отсюда – тысячи страниц отчётов, конференции ради галочки, фиктивные KPI. На бумаге – движение, в реальности – административное равновесие.

Контроль над потоками становится ключевым инструментом влияния. Ведь тот, кто распределяет средства, фактически управляет всем: от состава сборных до тематики научных исследований. И это не всегда результат злого умысла – просто система выросла из логики вертикального финансирования, где "деньги идут сверху".

В итоге спорт как явление оказывается зависимым не от профессионалов, а от чиновников. Федерация оценивается по отчётности, регион – по освоению субсидии, а тренер – по соответствию формальным критериям. Всё, что выходит за рамки установленной схемы, не находит места в системе.

Поэтому можно сказать, что современное управление спортом в России построено вокруг идеи контроля – контроль над людьми, процессами, отчётами и, конечно, над финансами. Но спорт как живое явление не терпит избыточного контроля. Он требует свободы действий, доверия к специалистам и пространства для эксперимента. Без этого никакая вертикаль не сможет породить развитие – только поддерживать видимость стабильности.

Александр Войнов:

Значит, если подытожить, на бумаге у нас – стройная, чётко прописанная система: Министерство, федерации, регионы, нормативные акты, программы. А на деле всё держится на людях – на энтузиазме тренеров, на инициативе отдельных клубов, на самоотверженности региональных лидеров. Выходит, что живой спорт в стране существует скорее вопреки системе, чем благодаря ей?

Разум объективный:

Очень точное наблюдение. В известном смысле – да. Сегодня в России живой спорт действительно развивается не столько по вертикали, сколько по горизонтали – за счёт людей, а не приказов. Там, где есть личность – тренер, директор школы, губернатор, предприниматель, просто активный родитель – там спорт живёт, появляются дети, команды, результаты, энергия. Где таких людей нет – система быстро "схлопывается" до формальных показателей и отчётности.

В этом парадокс современной модели: формальная вертикаль сильна, но не гибка. Она удерживает систему в стабильности, но не создаёт развитие. А развитие идёт снизу – из локальных инициатив, частных школ, любительских сообществ, корпоративных и дворовых клубов.

Особенно показателен пример любительских спортивных клубов. Закон формально признаёт их как участников спортивной системы, они имеют право на организацию тренировок и соревнований. Однако действующая нормативная база допускает к официальным календарным мероприятиям и спортивной квалификации только организации, входящие в систему федераций и Минспорта.

В итоге получается парадокс: государство признаёт любительский спорт на бумаге, но фактически не допускает его в официальный контур. Тем не менее именно эти клубы создают реальную массовость и удерживают связь спорта с людьми.

Тем не менее, именно эти клубы – школьные, любительские, корпоративные – сегодня и создают реальную ткань массового спорта. Они не зависят от субсидий, действуют гибко, ориентируются на интерес людей, а не на плановые показатели. В них сохраняется дух спорта – радость участия, общность, внутренняя мотивация. Это та часть экосистемы, которая работает без директив, но даёт системе энергию.

Таким образом, в современной России сосуществуют два мира:

• Административный спорт, живущий в отчётных формах и бюджетных процедурах.
• Реальный спорт, живущий в секциях, клубах, залах, на школьных стадионах и дворах.

И пока между ними нет устойчивого моста – правового, финансового, организационного – спорт в целом остаётся раздвоенным: один существует для отчётов, другой – для жизни.

Александр Войнов:

То есть, если говорить прямо, современный спорт в России оказался встроен в бюрократическую модель, где приоритет сместился от развития к контролю – где важнее соблюсти процедуру, чем достичь результата?

Разум объективный:

Совершенно верно. Мы имеем систему, в которой контроль стал не инструментом, а самоцелью. Формально – всё подчинено порядку: отчёты, согласования, регламенты, стандарты. Но в этой управляемой логике спорт перестал быть пространством развития и стал пространством соответствия.

Контроль сегодня доминирует на всех уровнях – от распределения субсидий до оценки работы тренеров. Решения принимаются не исходя из смысла или эффективности, а из того, насколько они вписываются в процедуру. Это порождает парадокс: чем больше формального контроля, тем меньше реальной ответственности за результат.

В итоге спорт превращается в замкнутую административную экосистему, где энергия развития существует только там, где ей позволяют – на локальном уровне, у тех, кто действует по внутреннему убеждению, а не по инструкции.

И пока система будет измерять успех количеством согласованных бумаг, а не количеством выросших спортсменов, развитие будет оставаться побочным продуктом энтузиазма, а не целью государственной политики.

Александр Войнов:

Выходит, главный конфликт современной модели спорта – в расхождении между формальной структурой и реальной жизнью? Между тем, как всё должно работать "по документам", и тем, как оно действительно живёт на уровне людей, клубов, регионов?

Разум объективный:

Именно так. Этот разрыв между формой и содержанием – ключевая особенность современной системы управления спортом в России. На уровне структуры всё выглядит стройно: есть вертикаль, нормативная база, планы и показатели. Но на уровне жизни – спорт существует в другой логике, человеческой, динамичной, часто вопреки бюрократическим ограничениям.

Формальная система создаёт рамки, но не созидает смысл. А живой спорт – создаёт смысл, но не вписывается в рамки. Из-за этого между ними нет полноценного обмена энергией: решения сверху не доходят до практики, а опыт снизу не становится политикой.

Пока эти два слоя не будут "сшиты" – пока спорт на бумаге и спорт в реальности не станут одной системой, – любое развитие будет точечным и случайным. Управление должно учиться слышать жизнь, а не только контролировать процесс. Только тогда контроль перестанет быть тормозом, а станет инструментом развития.

И, пожалуй, это главное противоречие нашего времени: мы построили систему, которая умеет управлять спортом, но ещё не научились развивать его.

Итоги разговора № 4:

1. Формальная структура существует, но не работает как система развития.

2. Федерации лишены субъектности.

3. Министерство спорта совмещает несовместимое.

4. Управление спортом подменено управлением финансами.

5. Контроль стал важнее развития.

6. Живой спорт существует вне формальной логики.

7. Главный конфликт – между формой и жизнью.

8. Вывод:

Разговор вел Александр Войнов