Идти крутить гайки на заводе… Не очень интересно, да и не по моим понятиям

Чемпион мира по трем престижным версиям в весовой категории до 79,38 кг, российский боксер Сергей Ковалев рассказал о ближайших планах, жизни в Америке и о том, как пригодился ему спорт в повседневной жизни.

– Сергей, в конце ноября вы собираетесь провести бой в Москве. Вы решились на это, потому что наш профессиональный бокс тоже превращается в индустрию, как в Америке?

– Какие-то шаги в этом направлении в России предпринимаются, телевидение начало подключаться. Бокс стал популярным видом спорта. Думаю, большая заслуга в этом наших ребят, которые выступают в Америке. На примере Руслана Проводникова, Евгения Градовича и меня боксеры стали верить в свои силы. Те, кто не стали олимпийскими чемпионами в любительском боксе, сейчас выступают на высочайшем уровне.

– Бой в Москве, который состоит в конце ноября, коммерческий проект? Или вам хочется, наконец, показать себя нашим болельщикам?

– И то, и другое. Хочется и денег заработать, и просто побоксировать в Москве. Много спрашивали: когда это случится? Вот, возможность появилась. Посмотрим, насколько в коммерческом плане России интересен этот бой. Потом сделаю выводы. Узнаю, насколько я нужен здесь.

– Почему вы лично участвуете в выборе арены для боя?

– Мы занимались этим вопросом вместе, всей моей командой. Смотрели много площадок, пока только две реальных. Предлагали арены даже за МКАД, но наш приоритет – удобный подъезд для болельщиков. Также важно большое количество сидячих мест.

– Недавно вы объявили, что создали собственную промоутерскую компанию. Что вас сподвигло на этот шаг?

– Да, мы вместе с моим менеджером Эгисом Климасом зарегистрировали в Америке компанию "Крашер Промоушн". Хотим помочь молодым боксерам делать карьеру в США. Правда, пока подписанных контрактов у нас нет. Нужно искать перспективных ребят, способных подняться на самую вершину, и готовых работать ради этого. Пока не готов называть никаких фамилий: столько дел, что не успеваю следить за боями. Я даже своих будущих соперников не изучаю.

– Когда готовитесь к очередному бою, неужели не подбираете себе в спарринг боксера, похожего по манере ведения боя на будущего соперника?

– Максимум, что мне нужно знать о противнике – его рост, и какая рука у него ударная. А манера боя… Ты никогда не угадаешь, как он будет вести себя на ринге именно против тебя. Поэтому мне достаточно посмотреть пару-тройку раундов из разных поединков. Понять, какой стиль обычно выбирает оппонент, какие удары предпочитает. Все остальное решается уже на ринге. Я стараюсь не приспосабливаться к соперникам, а вести бой "от себя". Так мне привычнее и удобнее.

– Бывали случаи, когда соперник вас удивлял?

– Удивил Бернард Хопкинс. Я ожидал возню, какие-то грязные штучки с его стороны. На самом же деле мне удалось нейтрализовать этого ветерана с помощью грамотно выбранной стратегии. На протяжении всего боя я старался сохранить хладнокровие, не форсировать события. Понимал, что выбранная тактика работает и должна принести успех. Я очень рад, что бой продлился все 12 раундов и оказался честным. Бернард – заслуженный боксер, завершить матч досрочно было бы, наверное, не очень корректно по отношению к нему.

– Вы когда-нибудь планируете, в каком раунде лучше закончить поединок?

– Это же бокс, такие вещи прогнозировать невозможно. Обычно настраиваешься на все 12 раундов, но стараешься завершить бой как можно раньше. Это как драка: может прилететь от тебя, а может достаться тебе. Даже легкое касание перчаткой головы или корпуса наносит микротравму. Поэтому, если есть возможность, лучше с решающим ударом не затягивать.

– Есть примеры, когда соперник вел себя неподобающим образом?

– Был такой канадец, Жан Паскаль. На пресс-конференции перед боем он сорвал с меня бейсболку. А во время взвешивания даже не подошел посмотреть в глаза, как это принято. Слез с весов, оделся и ушел. Это было проявлением неуважения не только ко мне, но и ко всей моей команде. Хотя я все воспринял спокойно. Какой смысл кипятиться, если человек просто не достоин уважения? Другое дело, всю накопившуюся злость я выплеснул во время боя. Это меня даже немного подвело. Выбрасывал руку во время удара и задерживал ее на мгновение, чтобы вложить всю силу и причинить максимальную боль. В результате заваливался и сам пропускал удары.

Или был у меня бой с Исмаилом Силлахом. До поры до времени он вел себя прилично. Но однажды в гостинице мне дали распечатку с его высказываниями. Дескать, сначала Ковалева я деклассирую, потом – нокаутирую. На следующий день спрашиваю соперника: "У тебя что, раздвоение личности? На пресс-конференции заявляешь одно, потом – совершенно другое". В ответ он лишь проворчал: "Будь начеку". Короче, он меня зарядил. И на ринге я с ним жестко расправился.

– Вам никогда не предлагали устроить шоу на пресс-конференции перед боем?

– Нет. Все инциденты – это импровизация. Есть определенные неписанные правила, что можно говорить, а что – нет. Хотя, конечно, бывают среди нас всякие балаболы… Что касается меня, то я всегда готов ответить за свои слова. Так воспитан. Я никогда не даю невыполнимых обещаний – нокаутировать соперника в четвертом раунде или что-нибудь в этом духе. Считаю, что надо трезво оценивать свои возможности.

– То есть вы никогда публично не говорили слов, о которых потом пожалели?

– Думаю, что не говорил.

– Во внеспортивной жизни какая ситуация может вас вывести из себя?

– Сложно вспомнить. Я себя адекватно веду по жизни. Неприятности стараюсь обходить стороной. Понимаю, что, если я заведусь, то могу натворить дел. Ведь никогда не знаешь, на кого можно нарваться на улице. С другой стороны, у меня уже не тот возраст для бурной реакции на события. С годами приобрел достаточный опыт.

– А в прошлом были ситуации, когда вы давали волю эмоциям вне ринга?

– Не было. Всегда себя сдерживал. Защищался, только если на меня нападали.

– А возникала такая необходимость?

– Был один такой случай, сейчас вспоминаю его как сон, будто это случилось не со мной. Мне было 19-20 лет. Однажды темным зимним вечером я искал один адрес и заблудился. Машина забуксовала в снегу. У меня был первый автомобиль ВАЗ 21013 1985 года выпуска. Захотелось пить, и я заглянул в местный магазинчик. Следом за мной зашли какие-то парни. Говорят: "Дай десять рублей". У меня автоматическая реакция: "Что я вам, банкомат что ли?". Выхожу на улицу, они следом: "Иди сюда". У нас случилась возня. С одним я расправился, второй убежал. Сел в машину, посмотрел в окно, а там ко мне уже идет больше десяти человек. Стало страшно, что сейчас меня запинают.

Вспомнил родителей и всю свою жизнь. Принял решение выйти из машины и бросился на этих людей. Так получилось, что двоим-троим из них хорошо попало. И в этот момент я вспомнил, что в машине у меня лежит молоток. Схватил его со словами: "Всё, ребята, вам капец!". Они поняли, что я могу их покалечить, от страха попятились. Слава богу, в этот момент к магазину какая-то другая машина подъехала. Говорю: "Парни, помогите машину вытолкать и сами отсюда быстрее уезжайте, а то тут нехорошие дела творятся". Вот так бокс меня выручил, помог сориентироваться в ситуации.

– Вы выросли в Челябинске. Наверняка, детство было суровым.

– В 1990-е был еще ребенком, жестких разборок не застал. Но ситуаций, которые в итоге закалили, все равно хватало… В итоге я всегда доверяю только самому себе. В 10 лет мыл машины, а старшие беспризорники отбирали у меня деньги. В 11 я пришел в бокс, и вот тогда почувствовал уверенность в себе. Стал отбиваться. Слава богу, не поддался на соблазны. Ведь в подростковом возрасте кругом были алкоголь и всякая дрянь… Меня от этого уберег спорт.

– А многие друзья поддались пагубным соблазнам?

– Тех, кто по-настоящему близок, удалось вытащить. Сейчас у них семьи, хорошая работа. Детство многие вспоминают как страшный сон. Спасибо моему первому тренеру Сергею Владимировичу Новикову, который в меня поверил. В 1995-м у меня умер отчим, который воспитывал с трех лет. Мне тогда было всего 12. Очень большая потеря... Я был не в себе четыре месяца. Все это время тренер приходил ко мне и говорил: "Давай в зал". В итоге меня затянуло обратно в бокс. Я очень благодарен за это Новикову.

– Самая тяжелая неделя подготовки в вашей жизни? К какому бою она была, когда?

– Вы задаете такой вопрос, на который невозможно ответить. Не помню, какая неделя была самая сложная. Они все сложные.

– Неужели не было такого, что выворачивало от нагрузок?

– Самая трудная часть в боксе – это подготовка. Бой – заключительная часть, когда ты в принципе понимаешь, что всего-то осталось отбоксировать 12 раундов. И "выпил", и "поел" уже достаточно. А в процессе тяжело "режимить". Но, наверное, могу отметить подготовку к Бернарду Хопкинсу, когда жена рожала, а я был в другом штате, в тренировочном лагере. Постоянно на телефоне. А надо было тренироваться, восстанавливаться, держать вес.

– Так вам приходилось вес сгонять?

– Ну да. У меня с этим проблем нет. За 12 лет научился. Если бы было слишком тяжело, мы бы уже, наверное, перешли в другую весовую категорию. "Подсушить" перед боем пять-шесть килограмм – это вообще не проблема. Главное – начать заранее.

– Вы достаточно долго жили в США. Что вам дал этот опыт – и в жизненном плане, и в боксерском?

– Во-первых, я выучил английский язык. Не на отлично, но на твердую троечку. Также Америка дала мне много возможностей реализовать себя как боксера – это один из главных плюсов. Когда встал вопрос об окончании любительской карьеры, я оглянулся и понял, что мне жалко своего времени. Я потратил 15-16 лет, но ничего не заработал. Идти крутить гайки на заводе… Не очень интересно, да и не по моим понятиям. Мне все-таки хотелось добиться чего-то в спорте. Поэтому с помощью менеджера Эгиса Климас я и оказался в этом виде спорта. Он хоть и называется "бокс", но вообще другой. Мне пришлось строить все с чистого листа.

– Что было самым сложным для вас в Америке? К чему было тяжелее всего привыкнуть?

– К законам, к быту, к их понятиям. Они живут по инструкции, как в бумажке написано.

– Вы научились жить так же?

– Нет, но адаптировался. Где-то приходится себя перебарывать, что-то – игнорировать. Но я, например, научился ездить, не нарушая правил. Максимум, за что меня штрафовали – превышения скорости. Когда в Челябинск приезжаешь, то очень хорошо чувствуется, как изменился стиль моего вождения.

– Тяжело перестраиваться на "русскую езду"?

– Первые два-три дня езжу так, как в Америке. А потом понимаю, что ритм жизни здесь другой. И снова возвращаюсь к прежнему стилю. В России свои скорости и правила. Главное – не мешаться на дороге.

– С первыми россиянами в НХЛ в Америке было немало курьезных ситуаций. Например, они не могли заказать еду в ресторане и звонили своему агенту. У вас были такие бытовые неудобства?

– Когда у меня появлялись такие неудобства, я звонил Эгису. Но только в экстренных ситуациях. Например, когда потерялся багаж. Или когда рейс поменяли. У меня своего мобильного тогда даже не было, приходилось заходить в кабинеты и просить сделать один звонок.

– А когда вам стало в Америке легко?

– Да я бы не сказал, что мне легко. Но когда начали получать деньги за бои, стало легче. Первые три с небольшим года это было сложно. Я чувствовал себя обузой для Эгиса. Он вкладывал свои деньги – в организацию боев, в поездки, проживание, питание. Притом, что не было никаких гарантий, что я пробьюсь. Приходилось терпеть. После 15-16 боя задумался о том, что надо уже чем-то другим заняться. Я вернулся в Россию и провел бой здесь. Не знал, ехать назад или нет. Но Эгис позвонил и сказал, что мной заинтересовалась промоутерша Кэти Дува. "Женщина? Ничего себе, а такое бывает?" – удивился я. Эгис сказал, что бывает. Опять приехал, сделали тестовый бой. Ей понравилось, подписали контракт, и стало попроще. И автомобиль появился, и телефон.

– А в разговоре с этой женщиной-промоутером, что особенно удивило?

– Наверное, то, что она была еще промоутером и Ленокса Льюиса, и Забы Джуда. Она организовывала бои и Кости Цзю с Джудой, а я о ней даже не знал. И об этой промоутерской компании.

– Она сказала, что ее заинтересовало в вас?

– Я непосредственно с ней не разговаривал. Эгис и сам был заинтересован в том, чтобы мы подписали достойный контракт. Тогда я с ней не общался особо, языка почти не знал. Мой Климас мне все передавал: "Я пообщался с Кэти, она сказала то-то и то-то". Один на один мы с ней так и не пообщались.

– Самое интересное ваше знакомство в Америке? 

– С Роем Джонсом, например. Как-то приятель во Флориде говорит: "Ты получаешь незаслуженно мало денег. Скажи об этом промоутеру". Отвечаю: "Дело не в промоутере. Наоборот, Дува по контракту платит мне даже больше установленного минимума. Основной же заработок боксеров зависит от телевидения…". Но приятель не успокоился, решил познакомить с Джонсом, чтобы тот рассказал о специфике профессионального бокса, дал какие-то советы.

– А дальше?

– Встретились в ресторане, пообщались. Правда, ничего нового я не услышал. Понятно, хотелось бы больше денег. Но я же не пойду с пистолетом к HBO: "Эй, поднимите мне гонорар!". Всему свое время. Я выигрываю, расту – точно так же растут и гонорары. Особенно радует, что мои бои просмотрело не менее миллиона человек. В том числе, с малоизвестным Наджибом Мухаммеди.

– Вы сказали, что в карьере были соперники, к которым копилась злость. Адонис Стивенсон к ним относится?

– Нет. Его, как желаемого оппонента, уже отпустил. Мне интересен только его чемпионский пояс. Буду даже рад, если кто-то его заберет, победив Стивенсона. Может, тогда удастся быстрее договориться об объединительном бое. Со Стивенсоном мне все стало ясно после боя с Анджеем Фонфарой, который его чуть не нокаутировал. Если до этого была хоть какая-то интрига, то сейчас наш бой просто потерял смысл – результат очевиден.

– Что за перстень у вас на руке?

– Подарок Дувы после победы над Хопкинсом. Такой же вручила Эгису и моим тренерам – Дерику Сантосу и Джону Дэвиду Джексону. Перстень – золотой, с драгоценными камушками. На нем логотип компании, два завоеванных пояса и моя фамилия.

– Сколько весит?

– Около 30 граммов. Кстати, за первый пояс Кэти тоже подарила перстень. Так она меня благодарит. И мотивирует.

– Носите постоянно?

– Да, но когда начинаю подготовку к бою – снимаю. Вообще все, что зарабатываю, стараюсь не тратить, а инвестировать.

– Во что?

– В недвижимость, разные бизнес-проекты. Это лучше, чем купить автомобиль или дорогие безделушки. К чему нелепая цыганщина? Мой принцип: деньги должны работать.