► Аудио

Татьяна Лебедева: Олимпийский стадион я видела только по телевизору

Перед вылетом в Лондон эксклюзивное интервью дала олимпийская чемпионка, многократная чемпионка мира по легкой атлетике, прыгунья в длину и тройным Татьяна Лебедева.

- Сколько времени вы восстанавливались после рождения второй дочки?

- Если после рождения первой дочки я уже через полгода выступала на соревнованиях, то на сей раз мне пришлось быть более осторожной. И на последних месяцах беременности я постоянно специальными упражнениями укрепляла мышцы и связки. На 10 день после родов я уже вышла на стадион, но делала щадящие упражнения: переход через барьеры, закачивание пресса и спины. После трех месяцев уже начала бегать кроссы. Надо было избавляться от лишнего веса – я стала не столько жирной, сколько «водяной», так как организм за время беременности запасался влагой. Вес пришел в норму через 4 месяца, хотя мышцы были ослаблены. Впервые начала соревноваться лишь зимой, то есть, через 9 месяцев после рождения ребенка.

- Когда вы определились со специализацией на Лондон?

- В манеже в прыжках в длину показала результат 6 метров 10 сантиметров. А весной вылетела в Португалию уже для выполнения большого объема прыжковой работы. Всего оптимальную форму удалось набрать за год и два месяца. Два месяца назад мы решили выступить в тройном прыжке в Дохе, причем, прыгать «с кондачка», то есть без специальной работы на технику. Я рассчитывала прыгнуть там за 14 метров, но получилось 13.81. Это нас с тренером Вячеславом Догонкиным огорчило, но мы увидели в необходимом исправлении моих ошибок большой резерв для улучшения результата. Мышечная память сохранилась, но ее надо «пробить».

- Когда последний раз вам делали операцию?

- Всего мне делали 4 операции, и все – на ахилле. Последняя из них была в октябре 2011. На этот раз относительно несложная – скорее профилактическая. После ушиба у меня возник небольшой нарост, и он вызывал боль при изгибе стопы. Его удалили, а я быстро восстановилась и продолжила тренировки.

- Вы всегда делали операции за рубежом?

- Да, все 4 раза в Финляндии у Илку Толликуры. Дело не в том, что я не доверяю российским врачам, а в том, что у спортивных хирургов давно идет узкая специализация. Дело поставлено на поток: Илку делает операции, а на следующий день уже ведет прием и контролирует процесс восстановления. У него такой громадный опыт по лечению ахилла, что даже после предварительного телефонного разговора со мной он уже довольно точно определял характер моего повреждения. Он оперировал ахиллы еще у Сергея Бубки и Светланы Мастерковой, они же мне Илку и порекомендовали. После меня у него оперировались Аня Чичерова и Лена Соболева.

- Вы осенью ездили в Финляндию, потом в Португалию. А на кого малышку оставляете?

- Сашенька еще и в Южную Корею со мной ездила, и в Эстонию неоднократно. Она в свои неполные полтора пода уже – опытный путешественник. В ее паспорте больше печатей, чем у иного взрослого. Поехав в Чебоксары, мы ее оставили с мамой мужа, потому что это был для меня очень ответственный старт – надо было попадать в сборную. Но теперь я спокойно готовлюсь в Волгограде до самого вылета на Олимпиаду. А когда отправлюсь в Лондон, Коля с обеими дочками поедет в Эстонию, и там они за моим выступлением будут наблюдать по телевизору.

- С малышкой чаще сидит папа или мама?

- Пока я кормила ее грудью, конечно, я все время с ней была. Сначала я перекладывала на плечи Коли заботу о малышке, когда отправлялась на тренировки, но это продолжалось не более часа. Потом стала вылетать в Москву, а это уже – на несколько дней. Затем совершенно обнаглела и с чистой совестью оставляю ее на Колю на длительное время. Иногда так бывает, что беру дома Сашеньку на руки, просто чтобы от этого получить удовольствие. Сейчас папа с ней проводит 80% всего времени, а мама – 20%. Еще помогает его мама – моя свекровь, и наша старшая дочка Анастасия.

- Ревности Настя не испытывает?

- У детей многих моих подруг мне приходилось это наблюдать, но когда разница в возрасте 2-3 года. У нас – совсем по-другому. Правда, когда я была беременной, Настя с тревогой спрашивала – «а как же я». Но убедившись, что папа с мамой меньше ее любить не стали, Настя трогательно заботится о сестре. Развлекательную часть воспитания старается брать на себя – веселит малышку. Наверное, и женские, материнские инстинкты начинают проявляться. Мы у нее даже не ожидали такой любви к сестре.

- А как у нее отношения со спортом?

- Музыкой Настя занимается 4 года. График такой плотный, что просто не было времени для занятий спортом. Сейчас, пока лето, она ходит заниматься к тренеру каждый день, кроме субботы и воскресенья. А с сентября уже будем договариваться в музыкальной школе о графике, чтобы выдавалось свободное время и для спорта. Потому что ребенку обязательно нужен правильный выход для энергии. Кроме работы над уроками и над пианино нужны ежедневные интенсивные движения.

- Она занимается на пианино из любви к музыке или из чувства долга?

- Первое время – исключительно из любви. Но потом объемы занятий возросли. Но, чтобы добиться успеха, в любой сфере надо работать. И сейчас очень важно, чтобы не оставалось времени для праздного времяпрепровождения. Бездельничать можно только в воскресенье – отдай время Богу или посвяти себе. Если она сейчас войдет в такой ритм, то потом она сама будет жить с большей пользой для себя и для общества. Компьютер и всякие игрушки она не отталкивает, но у нее к ним нет такой мании, которая преследует многих детей.

- Вы упомянули Бога. Как часто посещаете церковь?

- В былые годы я большую часть сезона проводила в разъездах по сборам, а сейчас в основном работаю в Волгограде. Но у меня нет возможности регулярно ходить в церковь. И я не считаю для себя это обязательным, потому что Бога ношу в себе. При желании могу и на иконы помолиться, и дома свечку зажечь. А вот сейчас в Чебоксарах нам предложили окунуться в купель. И после этого я почувствовала благодать. Нас повезли в святое место на расстоянии 50 км от Чебоксар, к часовенке Пантелеймона-целителя. Вода там летом ледяная – даже когда зимой окуналась в прорубь, я не почувствовала такого холода. Кроме меня ездили Андрей Сильнов, Таня Лысенко, а также президент нашей федерации Валентин Балахничев и представители местного спорткомитета.

- Вы говорите о дальних выездах на сборы. А ведь у вас в Волгограде идеальные условия для тренировок.

- Да, это так. Но какую-то часть объемной работы лучше все-таки делать на открытом воздухе. В марте и начале апреля в Волгограде еще холодно, в парке скользко, беговые дорожки стадиона при низкой температуре слишком жесткие. Кроме того, в составе сборной России хорошо налажена работа массажистов и врачей. Кроме того, немного развеялась. И с мая уже началась работа в Волгограде. Здесь, в самом деле, все хорошо организовано, все спортивные объекты неподалеку, все, как говорится, «к месту прибито». До Олимпиады, до самого вылета в Лондон все три месяца тренируюсь у себя дома, хотя сейчас в Подольске и Кисловодске состояние баз значительно улучшилось. В Кисловодске базу от Министерства обороны передали в Министерство спорта, и с тех пор обновление ее идет постоянно. Но улучшение одних составляющих олимпийских баз влечет за собой новые проблемы. Например, нашу базу в Сочи обеспечили не только современной инфраструктурой, но и прекрасной техникой, медицинским оборудованием. И тут обнаружилось: москвичи на долгие периоды работать туда ездить не могут, а среди жителей Сочи высококлассных спортивных медиков явно недостаточно. Которые есть, им выгодней работать в частных клиниках. Пока же получается: на ультрасовременном оборудовании приходится работать бабушкам, обучавшимся еще в 1950-х годах. Надо искать средства, чтобы оплачивать труд современных специалистов, иначе бабушки будут экспериментировать на действующих спортсменах сборной России. Кстати, в борьбе с бегунами из Африки и Ямайки именно организация восстановления могла бы стать одним из немногих наших резервов.

- А какое в Волгограде покрытие?

- Местного производства.

- А после него процесс адаптации к «Мондо» не потребуется?

- «Мондо» – более быстрое, но при этом жесткое покрытие. Я большие объемы работы на нем не могу выполнять. Даже при наличии хорошего массажиста у меня на «Мондо» быстро забиваются мышцы. И для нашей группы производители дорожек специально положили тренировочную дорожку чуть мягче соревновательной. На нем могу выполнить в три раза больший объем работы. Но я знаю спортсменов, которым нравится работать на «Мондо», тут все индивидуально.

- А на последних месяцах беременности и сразу после родов вы прекращали деятельность вице-президента легкоатлетической федерации России, а также депутата областной Думы?

- Я официально уходила в декрет, но при этом продолжала процесс учебы. Родила в апреле, а летом в Думе на какой-то период официально были каникулы. Так что осенью 2011 года я опять приступила к работе депутата. А федерация легкой атлетики – общественная организация, здесь у меня нет жесткого графика работы. Я отвечаю за комиссию спортсменов, так же общаться с ребятами на сборах и соревнований даже нужнее, чем сидеть в офисе федерации. Чтобы они о готовящихся проектах узнавали не по «сарафанному радио», и не от СМИ, которые часто перевирают, а из первых рук. Они мне рассказывают о своих проблемах.

- Кстати, сейчас в Чебоксарах вы принимали участие в тренерском совете?

- Сначала тренеры в своей компании составили списки, а потом принесли на утверждение в президиум федерации. И в связи с этим я из Чебоксар даже не отправилась домой, а приехала в Москву. В целом, пока я еще действующая спортсменка, федерация легкой атлетики в щадящем режиме нагружает меня заданиями. Закончу – начну работать интенсивнее, но при этом не буду начинать с нуля, мне не придется долго «входить» в эту тему.

- Кто входит в вашу комиссию спортсменов?

- Юлия Гущина, Андрей Сильнов, Светлана Феофанова, Юрий Борзаковский, Оля Каниськина и другие. В силу своей занятости по подготовке к Лондону они не могут пока в полной мере включиться в работу. Их сложно даже привлечь в состав какой-либо комиссии. А вот закончившая выступать Олеся Зыкина уже трудится с полной нагрузкой, она уже получила нужную квалификация менеджера. Приносит пользу, при этом, надеюсь, получают удовольствие от этой деятельности. Осенью у нас будут выборы, и мы привлечем новых спортсменов.

- Вы работаете и в женской комиссии ИААФ. В чем заключаются обязанности?

- Мы собираемся раз в год, в феврале. Кроме того, работаем в региональных центрах развития легкой атлетики, который есть, в том числе и в Москве. Проводим мастер-классы, в том числе – отдельно для девочек. Но в большей мере эта работа требуется в странах Азии и Африке, где налицо неравенство мужчин и женщин. Несмотря на то, что в спортивных структурах всех уровней женщины работают более старательно, аккуратно, дотошно.

- Есть серьезные противоречия между нормами ИААФ, а также производителей экипировки, продвигающих топики, и чиновниками мусульманских стран, требующих от женщин «зачехляться»?

- Любой производитель, поставляя форму командам, предлагает самый широкий выбор моделей. Команда и отдельная спортсменка могут выбрать и топик, и закрытый комбинезон. А некоторые представители Бахрейна и других стран Востока, но выходцы из православных районов Эфиопии, имеет возможность выступать в топике. В то же время, любая европейская спортсменка имеет право отказаться от слишком открытой одежды. А даже некоторые наши мужчины в последнее время, может быть, «прикола ради», приобретают длинные брюки для бега или комбинезоны с длинными рукавами.

Ребята в сборной сейчас в большинстве своем технически эрудированные, знают иностранные языки и следят за изменениями в мире и новшествами. Некоторые сами предлагают построить на российских базах какие-то особые наклонные дорожки или оснастить самыми современными, специализированными для легкоатлетов тренажерами.

- Какие у вас впечатления о Лондоне?

- Я там была 7 раз, и всякий раз нас селили далеко от центра, возле стадиона «Кристалл Пэлас». А Олимпийский видела только по телевизору. Не жду от Лондона новшеств с грандиозным размахом, как в Пекине. У них обычно бывает скромно, но грамотно.

- На каком уровне вы владеете английским?

- В дипломатической академии я значительно расширила свой словарный запас. Но практиковались мы больше в политической тематике. Фундамент есть. Когда попадаю в англоязычную среду, некоторое время больше слушаю, а потом в какой-то момент «прорывает», и тогда общаюсь достаточно легко. Просто практиковаться редко получается при нынешнем моем графике.

- Песни на английском слушаете?

- Я когда слушаю и русских певцов, зачастую мало понимаю их слова. (смеется) а если смотрю новости по ВВС, понимаю неплохо. Но в спортивную тематику придется вникать отдельно.

- Вы уже и депутат, и вице-президент. Что заставило тяжело «пахать», готовясь к Лондону?

- Еще совсем недавно я могла только мечтать, что выиграю чемпионат России и завоюю право поехать на Олимпиаду, четвертую свою. Сейчас больше радости испытала не от победы над сильными соперницами, а что удалось вернуться красиво - несмотря на возраст и обилие травм. Но прежней безбашенности нет, чувствую себя совсем не так, как три года назад. При чрезмерной усталости или микротравме, признаюсь, во мне идет внутренний «раздербай». Одна половина вопрошает у другой: а нужно ли так напрягаться?! Но потом после каждого успеха, даже малого, убеждаюсь, что напрягаться стоило. Радость от победы – самый лучший из наркотиков.

- Сравните: перед какой из своих четырех Олимпиад вы больше всего работали?

- Перед Играми 2000 и 2004 годов. Перед Пекином-2008 я тренировалась меньше из-за травм. А сейчас тренируюсь еще меньше. Не потому, что обленилась. Просто организм больше работы не переваривает. Если буду работать, как 8 лет назад, Есть риск, что на следующий день у меня не хватит сил выйти на тренировку или получу травму. Правда, и технической работы сейчас делаю меньше – ее много не требуется благодаря мышечной памяти.

- Какие физические показатели с годами изменились?

- В худшую сторону - скоростные, в лучшую – сила и выносливость. Дальше бросаю ядро и больший вес штанги беру на грудь. В прыжковых упражнениях показатели стали ухудшаться. Причем, не только сейчас, а уже в течение нескольких лет, постепенно.

- Техника прыжка меняется?

- Только по субъективным причинам. Например, приходилось осторожничать, когда болели ахиллы. Сейчас уже прыгаю смело, но из-за привычки осторожничать сейчас перегрузка перераспределилась на колени.

- А отношения с тренером?

- Догонкин сейчас ко мне больше прислушивается, чем 10 лет назад. Тандем у нас многими годами выстроен. И конфликтов у нас не бывает.

- Раньше были?

- В 2000 году когда я жаловалась на переутомление, Догонкин отвечал: ну тогда и на результат не надейся. Для него это – жесткая форма общения. Он вообще деликатный человек, и меня обычно даже такая категоричность настораживает. Но сейчас если я говорю, что больше не могу, он не возражает, потому что знает: если я отказываюсь дальше работать, значит – случился перебор, и в дальнейшем это ухудшит мое состояние. Сейчас задача «не травмироваться» уже стала преобладать над стремлением поднять свои кондиции.

- Как часто тренируетесь без Догонкина?

- После родов в апреле 2011-го мы с ним договорились встретить осенью, так что первые полгода приводила себя в норму самостоятельно. А техническую работу, где нужен зоркий глаз тренера, делаю только с Догонкиным.

- А в период реабилитации после беременности у кого-то консультировались? Тренера по фитнессу, как сейчас стало модно, нанимали?

- Это богатым людям, которые занимаются теннисом, имеет смысл нанимать отдельно тренера по ОФП. А с моим большим опытом он мне не нужен. Я много смотрю в интернете информацию на эту тему, общаюсь с тренерами по разным видам спорта. Не брезгую подсмотреть что-то у своих коллег, или спросить у их тренера – как лучше довести организм до кондиции после какой-то специфической травмы. Никто мне не отказывал. Метатели диска и шестовики показывали мне – как лучше закачать спину. Для легкоатлетов даже спортивных врачей у нас не хватает – в нашей сборной тысяча человек, и все – на госбюджете. Как говорится: спасайся – кто может. Это в теннисе, баскетболе, профессиональном боксе совсем другие деньги, и они могут себе позволить нанять индивидуального тренера по фитнессу, И я не уверена, что такой специалист сейчас более эффективно со мной работал бы, чем я сама. Может быть, у него больший опыт, но он в мою душу не залезет. А при желании я сама уже могла бы неплохо тренером по фитнессу работать.

- Кто сейчас будут вашими соперницами?

- Ольга Солодуха из Украины, Ольга Рыпакова из Казахстана, кубинки Яргелис Савинье и Мабель Гай. С ними я давно знакома.

- И дружите?

- Зачем с ними дружить? Я за их выступлениями слежу. Когда встречаемся на коммерческих соревнованиях, очень хорошо общаемся. Но Олимпиада – другое дело. Тут, как говорится, надо выходить и убивать их. (смеется)

- Что хотите посмотреть в Лондоне?

- Легкую атлетику постараюсь посмотреть всю, вплоть до предварительных забегов и квалификаций метателей. Уже глазом специалиста и чиновника. Из других видов в первую очередь те, где выступают волгоградцы – гандбол, плавание. Гребец Опалев, к сожалению, на отборе не попал на Олимпиаду. Зато пятеро волгоградцев будут претендовать на медали в легкой атлетике. В Пекине британцы нас чуть не прибили в медальном зачете, а сейчас они будут выступать дома. Но нам надо постараться войти в тройку лучших стран. Кроме легкоатлетов, я надеюсь на боксеров, борцов, гимнастов и представителей других, успешных для России видов спорта.

ИА «Труду»