Этери Тутберидзе: "Я не пытаюсь тренировать прежнюю Юлю Липницкую"

Тренер олимпийской чемпионки в фигурном катании Юлии Липницкой, вернувшись со сборов в США, рассказала об итогах американского вояжа.

С какими мыслями вы отправились в Кантон?

Поначалу, не скрою, были сомнения, я очень переживала, а стоит ли поездка того, чтобы ее затевать. Перелет тяжелый, 10-дневное пребывание в другой стране. Нужно разместить спортсменов, проследить, чтобы они были сыты, все шло по графику. Но в первую очередь смущало даже не это, а ограниченное время. Это дома мы можем что-то переносить, если не сложилось сегодня, а там надо было выполнить поставленную задачу в определенный срок, и других вариантов не существовало.

Но уже на второй день пребывания в Кантоне стало понятно, что сомнения напрасны. Чем дольше я находилась там и наблюдала за работой Марины Зуевой и ее команды, тем четче понимала, что эта поездка стоит даже большего. Единственное, о чем жалела, что только Юля и Адьян могут прочувствовать эту атмосферу. Мне бы хотелось окунуть в нее остальных ребят, чтобы они увидели и поняли, как люди работают.

Что так поразило вас?

Во-первых, как я сказала, сама атмосфера, пропитанная творчеством. Я даже сказала Марине, что они – люди, "укушенные" творчеством. Во-вторых, четкая организация процесса. Раз в неделю Зуева полностью расписывает график работы для всей команды по минутам: какие спортсмены, когда, от кого, к кому должны перейти, с кем чем занимаются, над чем работают. Начинаются тренировки в 6-7 утра и заканчиваются около пяти вечера. За весь день одна 10-минутная заливка льда. Все остальное время "нон-стоп". И это не механические действия, это действительно творческий процесс, когда забываешь, как летит время.

Зуева -- прекрасный организатор. Она подобрала замечательную команду профессионалов, людей, заряженных на работу, которых хотят и добиваются результата. Олег Эпштейн – золото, классный технарь. Массимо Скали – такой порыв творчества. Другие под стать им. При этом весь процесс контролирует сама Зуева, у которой потрясающее профессиональное чутье. Она видит, где надо добавить, где убрать, и в итоге создается "качественный продукт". Не могу судить о программах танцоров, потому что не наблюдала весь процесс с нуля, но по Адьяну и Юле скажу, что их программы складывались на моих глазах как паззлы. Отдельные фрагменты, над которыми работали разные специалисты, собирались в одно целое и оживали.

Чего вы хотели добиться от Зуевой в постановках программ для спортсменов?

Поскольку мы были ограничены в средствах, то в Америке поставили произвольную программу Адьяну и три программы, включая показательный номер, Юле. В данной ситуации я была в роли зрителя, но как профессионалу мне было интересно наблюдать за процессом. Как тренер я знаю сильные и слабые стороны учеников. Например, понимаю, как сложно Адьяну самому, без посторонней помощи перевоплощаться в музыке, жить в ней. Поначалу в постановочной работе с ним я просто проговаривала, что конкретно, в каком месте нужно сделать. Но по мере взросления фигуриста мне казалось, что Адьян сам должен уже что-то понимать, чувствовать, выдавать эмоции. Это не всегда приводило к результату. И хореографы, которые до этого работали с Питкеевым, указывали на недостатки, говорили, что парень не глубоко чувствует музыку.

Марина же действовала несколько иначе. Она не пыталась делать фигуриста старше, взрослей. Зуева вытаскивала из него нужный взгляд, поворот головы, жест, и все это работало.

Например, как-то на тренировке она вдруг спросила Адьяна: "Что ты хочешь купить?" Он ответил -- машину. "Сейчас, -- сказала Зуева, -- ты посмотришь на нас так, как будто попытаешься рассмотреть салон этой машины". И когда Адьян это проделал, то остановила его и продолжила: "Увидел? Какого цвета салон? Красный? Так вот, когда будешь делать "тройку", то должен вдохнуть запах этого салона".

Этот диалог поначалу мне показался детским. Я бы, наверное, объясняла так 7-9-летним спортсменам, но не взрослому парню. Но то, что происходило на льду, было поразительно. Я верила, что Адьян реально увидел салон автомобиля, вдохнул его запах. И это настолько оживляло программу. Спортсмен в ней жил. Жил в этой музыке, чувствовал ее.

В этих приемах не было ничего сложного. Адьяну просто объясняли: посмотри, вспомни, вдохни… Но все то, что мы требовали от него на протяжении полутора лет -- получалось! Мы не ушли от того направления, которое выбрали в прошлом сезоне, и где не все удалось. Мы остались в той же классической струе, но Марина помогла Адьяну раскрыться. Он очень серьезно подошел к работе. В свой единственный выходной дважды посмотрел фильм, музыку из которого мы взяли для программы. Но самое важное, Адьян сумел преодолеть некий психологический барьер. Он лишился комплекса, что чего-то не может. Для него не стало запретных тем. И в этом, безусловно, заслуга Зуевой.

Возможно, тренер использовала театральные приемы, поскольку в свое время училась в ГИТИСе, где преподавали актерское мастерство?

Это тренерский опыт. И я бы добавила, американский опыт. В США нельзя чего-то требовать от спортсменов, и тренеру надо постоянно что-то изобретать, искать разные варианты. В этом есть резон. У молодых спортсменов недостаточно жизненного опыта, а далеко не все могут показать не пережитые ими эмоции.

Как складывалась работа с Юлей Липницкой?

Марина очень хвалила Юлю, отзывалась о спортсменке только в превосходных выражениях. И это заслуженно. В последнее время Юля изменилась, стала взрослым человеком, на многие вещи начала смотреть по-другому, что-то переосмыслила, что естественно отразилось и в программах. С каждым днем она раскрывалась все больше и больше. И для меня Юля предстала совершенно по-новому в короткой программе. Она игривая, как сама того хотела, и этот образ ей идет, получается. В произвольной мы пошли по проторенному пути, выбрали серьезную тему. Нам нужно было постараться выполнить все технические элементы в удобном для спортсменки режиме.

Юля повзрослела, внешне изменилась. Недавно она призналась, что пересматривая свой "Танец с саблями", удивляется, как все успевала в этой программе. Проще или сложнее работать с новой Юлей Липницкой?

Я не пытаюсь тренировать прежнюю Юлю. Я живу настоящим. Есть спортсменка со взрослым телом, и с этой новой фигуристкой мы работаем. У Юли свои таланты, возможности, сильные и слабые стороны, как у любого. Но надо не зацикливаться на чем-то одном. Работать.

Возвращаясь к вашей американской поездке, что вы как тренер подметили для себя?

Мне запомнились две фразы Зуевой. Первая – дисциплина определяет результат. И вторая, когда мы с Мариной заговорили о нашей танцевальной паре Синицина – Кацалапов, она сказала: "Что я могу для них сделать? Только научить работать".

Это самое правильное. На протяжении всех 10 дней в Кантоне я наблюдала за работой ее американских пар. По 6-7 часов на льду. Счастливые улыбки на лицах. При этом они вкалывают безостановочно. Но к седьмому часу тренировки ноги у них такие же легкие, как в самом начале…

Понятно, что одиночники и парники не могут кататься по столько часов в день, потому что это приведет к травматизму. Но меня поразили желание и отдача тренеров и спортсменов. На каждой тренировке все выкладываются не на сто, на двести процентов.

Что мешает это делать нам?

У нас другая система подготовки, это объективная реальность. Мы делаем упор на групповые занятия. За океаном спортсмены сами оплачивают лед, работу тренера, поэтому вправе требовать индивидуальных "уроков". И там, и там есть свои положительные и отрицательные стороны. Например, я считаю, что здоровая конкуренция и ощущение некой общности в группе должны присутствовать. Когда Юля Липницкая готовилась к Олимпийским играм в Сочи, то вся наша группа готовилась вместе с ней. Приходилось устраивать прокаты, чтобы спортсменка видела, что все это делают, понимала, всем непросто. И ребята осознавали, это необходимо. Но сейчас после Олимпийских игр каждый в группе работает на себя, иначе зачем заниматься фигурным катанием?

Другое дело, что при нашей системе тренеру в каких-то моментах бывает сложней, потому что присутствует некий элемент ревности, мол, тому уделили больше внимания, чем мне. В Америке это исключено, потому что все упирается в финансовые возможности. У меня в Америке был ученик. Он снимал самый дешевый лед в 4 часа утра. И каждый день после тренировки перед школой парень шел работать, чтобы оплатить лед и занятия. Родители сказали, что у них нет денег на фигурное катание.

А история с Торвилл – Дин, когда они готовились к Олимпийским играм и тренировались по ночам, чтобы никто не мешал, и оплата была небольшая. А днем они работали.

Никогда не забуду, как однажды во время показательных выступлений мы сидели с Мариной в SkatingLaunge, объявили выход Мэрил Дэвис – Чарли Уайта, и я поинтересовалась у Зуевой, почему она не идет смотреть своих спортсменов? "А это не мой номер. У них не хватило денег, и они поставили программу сами". Замечу, что к тому моменту Дэвис – Уайт уже были чемпионами мира и призерами Олимпийских игр. Но для Америки – это нормальная ситуация.

Видимо, поэтому у зарубежных спортсменов такая сумасшедшая мотивация.

В Кантоне меня поразило, как Алекс Шибутани после тренировки и прокатов час отрабатывал со Скали дуги. Представляете: целый час фигурист скользил на наружных дугах! Я не выдержала, после спросила Марину: "Как спортсмен такого уровня реагирует на это задание, ведь ему приходится выполнять работу первоклассника?" Марина пожала плечами: "Что в этом удивительного? Он сам знает, что ему это нужно. Мы всегда так работаем".

Иными словами: в работе не может быть мелочей?

Я больше чем уверена, что большое как раз и создается из мелочей.